Авиабылинка 21

К 100-летию Военно-Воздушных Сил России 1912г. – 2012г.

Летчик Водопьянов М.В.

Справка

Шел 2-ой месяц войны. Германия влезла в СССР, как кулак в тесто. Гитлер бомбил Москву. Остановить его мог только удар по Берлину.

«Клин выбивают клином» - русская поговорка.

Огромный бомбардировщик АНТ 42 не спеша заруливал на стоянку. Его четыре двигателя гудели так, что сотрясался не только воздух, но и земля. Посмотреть на это прибежали, все кто мог. Заглушив двигатели, экипаж выходил из всех люков от носа до хвоста самолета. Одиннадцать молодых парней отстегивали парашюты и шли за хвост по малой нужде. Достав, кто что имел, летчики, наконец, опускались с неба на землю. Они не знали, что это единственный в Союзе аэродром, где весь обслуживающий персонал – девушки. Одетые в комбинезоны они замерли. Даже девушки – зенитчицы, перестали крутить стволами. А свой метровый бинокль направили не туда, куда надо.

Наконец девушки – водители машин нажали на клаксоны.

- «О! Я, я» - ответил по-немецки - радист, подняв руку.

- «Вот это прием – сказал штурман – еще не успели сделать боевой вылет, а нас уже поздравляют».

Невдалеке стоящие девушки захихикали. Штурман окаменел. Затем зарулил второй экипаж и все повторилось. Наконец пришел последний одиннадцатый АНТ – 42. С гордостью под звуки клаксонов и уже смех товарищей, летчики ступили на ленинградскую землю.

Построение состоялось у столовой. Вкусный обед, смех девушек – официанток, густой морской воздух и золотые купола города подняли настроение. У летчиков сразу встал вопрос: «Посмотреть Неву». У русских «Посмотреть Неву» переводится как итальянское «Моменту море». 120 молодых парней с надеждой уперлись хитрым взглядом в генерала Водопьянова. Война сразу отошла на 2-ой план. Миша аж вздрогнул. Он знал, что на экскурсию уйдет ночь и может стать «незабываемой».

- «А что там смотреть. Речка как речка. – спокойно сказал генерал и уже строго добавил – Всем отдыхать».

Однако отдых не получился. Приказ о ночном вылете привел в движение все. Новенькие, только с завода самолеты готовились к выходу на задание. От них еще пахло краской, лаком и резиной. Техники и летчики буквально облепили самолеты. Машины подвозили бомбы и снаряды. Рычали ТЗ (топливо заправщик), заправляя соляркой баки самолетов. Радиаторы еще горячих двигателей наполняли водой.

Особо тщательно заправляли топливо «Под пробку». Ведь полет предполагался на максимальную дальность. С бомбами вышла заминка. В распоряжении говорилось о подвеске трех тонн бомб. Инструкция позволяла вешать на тонну больше.

Все посмотрели на командира. Знаменитый полярный летчик имел неоспоримый авторитет. И это подчеркивала золотая звезда героя на его груди. Еще месяц назад Водопьянов и его второй пилот Эндель Пусэп были полярными исследователями. Сбежав на фронт, два друга готовились к своему первому боевому вылету.

Находясь  в общем порыве предстоящего, Миша выпалил:

- «Загружать согласно инструкции четыре тонны».

- «Этого делать нельзя», сказал внутренний голос.

Такой вариант был испытан знаменитым летчиком Громовым в идеальных условиях. Тут же предстоял взлет ночью с незнакомого аэродрома обычным летчикам. Кругом лежали горы пустой бомботары. С большой осторожностью шла подвеска бомб. Смертельный груз размещали под крыльями и в бомбоотсеках. Летный состав ушел на предполетные указания. Перед строем был зачитан  приказ Сталина о нанесение удара по Берлину. Далее посыпались указания, от которых погоны стали чугунными. Группа Водопьянова вступила в войну.

Начался обратный отсчет времени. В конце была жизнь, смерть или позор. Строй летчиков замер. Каждый остался со своими знаниями и опытом один на один.

Ответственность и неминуемость вылета прошла холодом по спине. Мы еще не знали, что:

- Кто-то вообще не сможет взлететь.

- Кто-то будет сбит.

- Кто-то бесследно исчезнет.

- Что по Берлину отбомбится только шесть экипажей.

- И только один экипаж вернется домой.

Каждую ночь, Советская авиация, начиная с 7 августа 1941 года, бомбила Берлин и другие города Германии.

Вернувшись с построения, летчики ахнули. Увешанные бомбами самолеты вроде как присели. Амортизаторы почти касались ограничителя. Загрузка была разная. Где грозно висели полутонки, где 250 кг бомбы. Особо красиво смотрелись самолеты с ФАБ 100. Сорок соток буквально усыпали машину.

В последних лучах солнца специалисты осторожно вкручивали взрыватели. Глядя на амортизаторы, Водопьянов стиснул зубы. Необходимо было часть бомб снять. А тут еще инженер доложил о явной задержке вылета. Звонки с Москвы о времени взлета не прибавляли настроение.

С задержкой на час, дальний бомбардировщик командира дивизии Водопьянова, вырулил на старт. Генерал перевел сектор газа на максимал и отпустил тормоза. Мощный рев четырех двигателей разорвал тишину Ленинградской ночи. Однако самолет не побежал, а «пошел» на взлет.

Летчики с трудом оторвали тяжелую машину от земли. И тут же промелькнули красные Фонари конца полосы. Набрав метров пять высоту, бомбардировщик шел в горизонте. Теперь все зависело от скорости. Холодок ужаса покидал спину. Миша посмотрел на Энделя и даже улыбнулся.

- «Эти эстонцы умеют пугаться или нет», подумал он. Второй пилот держал штурвал так, будто ехал на велосипеде рыбачить.

Сейчас он вспомнил, как они садились на льдину, которая раскололась, и им чудом удалось взлететь. В присутствии Энделя, Водопьянов всегда себя чувствовал уверенно.

Пережив взлет, 11 членов экипажа еще не знали, что им сильно повезет. Отбомбившись по Берлину, они все живые вернутся домой пешком через две недели.

Очередной бомбардировщик, сотрясая все ревом двигателей пошел на взлет. Неожиданно наступила тишина. Так и не взлетев, огромная машина с подломленными шасси лежала в конце полосы. С помощью трактора самолет оттащили в сторону. И убрав с полосы раскиданные бомбы, взлеты продолжились. Наконец взлетел последний бомбардировщик. Однако два двигателя от перегрева загорелись. Самолет полный топлива и бомб рухнул сразу за полосой. Все вокруг озарилось вспышкой взрыва.

Девять бомбардировщиков с потушенными огнями растворились в ночном небе. Секретность была настолько высокой, что даже ПВО (противовоздушная оборона) Ленинграда ничего не знала. Германия долгое время сообщала в газетах о налетах Англичан на Берлин. И только когда появились первые сбитые самолеты, все прояснилось. Проскальзывающий русский мат в речи военнопленных, напрочь отбил английскую версию.

Когда Гитлер узнал об этом, то пришел в ярость. Миф о разгроме ВВС (Военно-Воздушных Сил) Советов оказался ложью. Тут же многие были наказаны и даже расстреляны.

Как призраки, бомбардировщики Водопьянова шли через систему ПВО Ленинграда. В наушниках не умолкали запросы и приказы о немедленной посадке. Однако режим радиомолчания, строго выполнялся всеми экипажами. От десятков прожекторов в кабине было светло как днем.

Наконец группа истребителей И – 16 набросилась на свои же самолеты. Один «ишачок» сел на хвост Водопьянову. Его огненные трассы пулеметов потянулись к бомбардировщику. Миша дал команду артиллеристам отогнать его. Две пушки и четыре пулемета, тут же образовали огненное колесо вокруг «ишачка». При этом Миша постоянно повторял:

- «Только не попадите в него». Вырвавшись из ада, летчик – истребитель подумал: «Как мне повезло».

Наконец истребители ушли. И тут же небо расцвело десятками огненных шаров. Это наши девушки – зенитчицы лупили из всех стволов пытаясь сбить своих же. Иногда взрывы были настолько близко, что  самолет вздрагивал. Внезапно огонь прекратился. «Под нами Балтийское море», доложил штурман. Посыпались шутки, анекдоты и смех. До цели было еще долгих четыре часа лету.

Не пролетев и тысячу километров, как заговорил Эндель. Нежный эстонский акцент в наушниках заглушил всех. «Я не понял, зачем они хотели нас сбить».

Полярный исследователь, опытный летчик был первый раз в трансе. В основном русский экипаж разразился громким смехом. Водопьянов со стоячими на голове волосами как-то философски ответил:

- «Вот такой мы Русский народ» и добавил «Вот к примеру сейчас Гитлер ждет кого угодно, только не нас» «Во первых ночь и все нормальные люди спят». Во вторых преодолевать систему ПВО Берлина возьмется только сумасшедший. Бомбардировщик, снова содрогнулся от смеха экипажа. Сейчас он шел на высоте семь километров, и его двигатели работали спокойно без надрыва. Герметизированная, теплая кабина и кислородная маска делали полет комфортным. Созданный Туполевым, Петляковым, Королевым, Бортини и многими другими знаменитостями самолет был лучшим в мире.

Дрожь в коленях от взлета и преодоления ПВО утихла. Водопьянов как и Эндель пытался все понять.

- «С самого начала все пошло не так, а ведь главное было впереди», думал он. Генерал еще не знал, что преодолевая свое ПВО, многие самолеты и его четвертый двигатель повреждены. Один бомбардировщик безмолвно исчез в водах Балтики.

Огромная пилотская кабина от изобилия приборов светилась. Цифры, стрелки, надписи – все было покрыто белым фосфором. Прибор температуры показывал минус 40 за бортом. Сразу за фонарем стояли звезды Большая высота, и чистый морозный воздух делали их ближе и крупнее.

На черном бархате неба они так сверкали, что было отлично видно нос самолета, двигатели и даже красные звезды на крыльях.

Посмотрев вниз, Миша увидел те же звезды отраженные в море.

- «Вот так наверно и в космосе», подумал генерал, поправляя кислородную маску. Второй пилот и весь экипаж, тоже молча, восхищались звездным небом.

И только штурман оценил красавицу Алиот в созвездии Большой медведицы. Он нежно захватил звезду в прицел и снял с нее показания. И тут же на карте появился крестик места самолета.

- «Командир! Так держать. Уклонений нет», доложил штурман. Вдруг кабину озарила мигающая лампа «Перегрев 4-ого двигателя». Давление масла упало. Стрелка температуры двигателя поползла к красному сектору.

- «Да – подумал Миша - встреча с ПВО даром не прошла». За двигателем уже шел шлейф дыма. Затем, озаряя небо, он загорелся. Сирена и красная лампа «Пожар 4-ого двигателя», захватили кабину.

- «Отключить 4-ый двигатель», прогремело в наушниках. Бортинженер и правый пилот ПУСЭП выключили и потушили двигатель. Миша с благодарностью посмотрел на своих верных друзей. Оставшись с тремя двигателями, бомбардировщик потерял скорость до 400к/ч.

Часы на приборной доске показали полночь.

- «Экипаж! 24.00 10 августа 1941г. Приступить к обеду», дал команду Водопьянов. Все развернули нехитрый бортовой паек. Целый день девушки готовили бутерброды с маслом, резали колбасу, сыр и наливали во фляжки сладкий черный чай. Все это украшала плитка шоколада.

Сейчас забыв обо всем, летчики с благодарностью вспоминали этих девушек. Наконец звезды на небе встали так, что штурман дал команду: «Разворот влево. Курс 180°. Ложимся на боевой».

Исчезнувшие  внизу звезды означали – под нами Германия. И тут же заработала вражеская система ПВО. Небо пронзили лучи прожекторов. К бомбардировщикам потянулись огненные трассы. Где-то в темноте готовились к атаке истребители.

- «Цель прямо по курсу» доложил штурман. До Берлина было еще сто километров, когда весь экипаж увидел пылающий город.

Там только, что побывала морская авиация Балтийского флота. Берлинцы уже четвертую ночь не спали. Вполне сносная война, повернулась к ним стороной, где были: кровь и слезы.

Руководство ПВО Берлина только, что получило разгон от Гитлера. А тут как на параде важно шла группа Водопьянова.

«Дальность сорок километров», доложил штурман.

Прожектора и зенитная артиллерия устроили такой фейерверк, что стало светло. И тут только Водопьянов понял: «Не задержись они с вылетом на час, все было бы иначе». Они бы отработали под шумок с моряками и уже сейчас спокойно шли домой.

- «Дальность 20 км», доложил штурман

- «Работу разрешаю», дал добро командир.

- «Главный включил», раздалось в наушниках.

Экипаж знал, с этого момента самолет беззащитен. Летчики идут, как по ниточке не меняя скорости и высоты до сброса. Этого момента всегда ждут зенитчики. В лучах прожекторов самолет шел как на параде. Число разрывов увеличилось. И теперь бомбардировщик шел в огромном огненном коридоре. В конце его виднелся черный кусочек неба. Миша читал что-то о туннели со светом в конце. Тут же было все наоборот.

- «Сброс», раздалось в наушниках и все почувствовали как самолет вздохнул. Он выполнил свою главную задачу. Восемь пятисоткилограммовых бомб понеслись к земле.

В пении падающих бомб набожные берлинцы отчетливо услышали: «За все надо платить».

Не сговариваясь, пилоты отдали штурвал от себя. Облегченный бомбардировщик понесся вниз выходя из зоны сплошного огня. Пикируя, экипаж видел горящий Берлин. Вдруг рядом промелькнул огромный шар.

- «Набор», скомандовал Водопьянов и бомбардировщик снова пошел вверх. Рядом проскакивали аэростаты, встреча с которыми вызвала бы катастрофу. Наконец потеряв скорость, они летели над аэростатами.

Лучи прожекторов снова осветили кабину. Потерявший скорость и высоту самолет стал отличной мишенью. Его снова стали окружать огненные шары разрывов. Очередной снаряд взорвался прямо перед носом самолета. Время остановилось.

Миша только видел, как они спокойно проходят через сплошной огонь и снова темнота. От взрывной волны и осколков самолет задрожал. Разбитая кабина заполнилась дымом взрыва.

На левом крыле загорелся 2-ой двигатель, и тут же в кабине загорелась лампа «Пожар двигателя № 2». Пожар потушили и теперь они остались с двумя работающими двигателями.

- «Зону аэростатов прошли», доложил штурман.

Водопьянов снова увел машину к земле, и наступило спокойствие. Израненный, на двух двигателях АНТ 42 шел домой.

- «Через четыре часа будем дома», доложил штурман.

Однако Водопьянов понимал, что этому быть не суждено. Оставшиеся два двигателя могли остановиться в любую минуту. Стрелка температуры обоих двигателей медленно приближалась к красному сектору.

- «Экипажу искать место для посадки», дал он команду.

Они шли медленно, но упорно на восток домой, где уже начинался рассвет. Сделав все невозможное самолет почти незаметно начал терять высоту. Еще не прошли и сутки, как его выкатили с завода. Он еще не знал, что из одиннадцати собратьев их только шесть выполнили задачу.

В предрассветных сумерках отыскав поле, пилоты посадили самолет. Колеса подломились, двигатели встали. Экипаж увидел свою машину. На ней не было живого места. Изрешеченный пулями и пробитый снарядами, закопченный самолет дымился. Еще вчера покрытый лаком и краской он гордо стоял среди собратьев. С самолета сняли пулеметы, компас и все что могло пригодится в пути.     

Незаметно друг от друга, летчики, молча положив ладонь на холодную обшивку фюзеляжа, прощались со своим другом. Необходимо было спешить. Фашисты могли нагрянуть в любую минуту. До линии фронта было 200 км. Пробираться приходилось по болотам и лесам.

Колбаса, хлеб, тушенка и шоколад из неприкосновенного запаса закончились через трое суток. Впереди оставалось еще долгих и опасных, десять дней.

P.S. Борьба за чистоту нации – неблагодарное дело. Об этом еще говорил Омар Хаяма. «Как хорошо, что есть на свете дураки. Когда б их не было, тогда бы ими были мы».

                                                                                       Борис Наседкин