Борис Наседкин

Ракетоносец

   Нарастающий гул обрушился на аэродром и заполнил окружающие горы. К нам прибывал полк новеньких только с завода бомбардировщиков.

   С восхищением мы наблюдали за самолетами, напоминающими наконечники стрел. Их крылья уходили далеко назад, почти сливаясь с хвостовым оперением. Сейчас они проходили над полосой, держа около звуковую скорость. От них исходил ровный, поющий переходящий в одну ноту, звук. Сверкнув на солнце группы, распускаясь веером уходили на посадку. Более сложного элемента работы, чем посадка, человек еще не изобрел. В формулу «Жизни и Смерти» в последний дюйм и несколько секунд влезают тысячи факторов. Начиная от взаимоотношений с любимым котом Василием и заканчивая последним транзистором на самолете.

   Стремительный заход сверхзвукового самолета на посадку, вызывает замирание сердца даже на диване перед телевизором.

   Каково же было наше удивление, когда мы увидели посадку нашего нового самолета. Переведя крыло в переднее положение, самолет стал походить на планер. Летчики плавно как парашютисты садились точно у «Т».

   После короткой пробежки, самолеты элегантно сруливали с полосы.

   Как артист уходящий со сцены, самолет приводил себя в обычное состояние.

   Убрав посадочное оперение и сложив крылья, самолеты рулили на стоянку.

   Стройные на длинных ногах СУ- 24 с интересом рассматривали своих собратьев. Вдоль рулежки стояли наши родные ЯК- 28. Они с растерянностью наблюдали происходящее.

   Их трепетный вопрос «А как же мы?» потонул в общем гуле аэродрома.

   Безжалостный каток эволюции расчищал дорогу для будущего.

   В прошлое уходил, так и не превзойденный по красоте, сверхзвуковой бомбардировщик ЯК-28.

   Сразу за белоснежным носом СУ-24 красовалась эмблема русского богатыря в доспехах. Она говорила о принадлежности нового самолета к семейству знаменитых «Русских Витязей».

   Легко зарулив на стоянку, их двигатели замирали.

   Незнакомые летчики, сойдя на землю, расписывались в журналах, сдавая пригнанную авиатехнику.

   Освоение новой машины пошло гораздо быстрее, чем мы ожидали. Всепогодность и многоцелевое назначение привело к увеличению приборов и органов управления.

   Как-то раз к нам приехали столичные артисты. Тут, в дали от цивилизации, концерт прошел на ура. В знак благодарности мы накормили их в летной столовой и показали наш самолет. Артист, который достался мне, долго осматривал кабину, затем спросил «И это все работает?».

   Основная часть приборов была отключена. Самолет стоял на подготовке. Шла выставка ортодромической системы координат.

   Мои ладони лежали на прохладной обшивке фюзеляжа и я ощущал дрожь могучей машины. Кабину наполнял легкий запах керосина, лака, резины и чего-то особо авиационного. Иногда в каких-то системах что-то перетекало и тогда казалось, что самолет вздыхает.

   Мой артист замер и побледнел.

   Сейчас он пытался стать летчиком. Артист – это человек, который может сыграть короля, слугу, ученого и Чапаева, как себя.

   Его левая рука лежала на секторе газа. Правая рука держала ручку управления самолета. Ноги стояли на педалях. Оставалась еще масса ручек, кнопок и рычажков, а из конечностей остался только нос и уши. Перед глазами стоял прицел и приборная доска с великим множеством шкал, экранов, стрелок и лампочек.

   По мере ответственности все имело свой цвет. Красный цвет, до чего  я запретил ему дотрагиваться, буквально украшал кабину.

   Успокоившись, артист заметил, что у него между ног стоит, касаясь живота, какая-то ручка. «Это для катапультирования» - объяснил я. Потянув ее, вы выдержите чеку взрывного устройства. Вас, плавно с перегрузкой позволяющей выжить выбросит из кабины. Затем  ракета – носитель унесет вас с креслом высоко в небо.

   Катапультирование сопровождается шквалом огня и мощным взрывом. Террористы со своим смертельным поясом могут отдыхать. В своем уютном кресле вы сможете найти: парашют, резиновую лодку, рыболовные снасти, пистолет и радиостанцию.

   Если вы не рыбак и не охотник, то там же вы найдете: колбасу, хлеб, тушенку, сыр и на десерт шоколад.

   Рассказ о колбасе и шоколаде как-то остался не замеченным. Лоб артиста покрылся испариной его коленки заметно задрожали, и он на сколько это было возможно, отодвинулся от ручки катапультирования.

   Всю дорогу до автобуса мой артист молчал, и даже забыв попрощаться, уехал к себе в столицу. Он был подавлен, провалилась его роль летчика.

   Уже к концу года полк летал как прежде, даже еще и лучше. И нас пригласили на учение.

   Нам поставили задачу уничтожить группировку противника.

   Мы изучили свои цели и нанесли на карты маршрут полета.

   Такой же маршрут был нарисован на асфальте цветными мелками. Штурман 1 класса Юра Бутковский, обладая даром художника, нарисовал все, что мог.

   Тут была линия фронта, возможные места встречи с истребителями противника и все, что нужно было преодолеть.

   Летчики, выстроившись гуськом, шли по меловой линии маршрута. Отрабатывался элемент «пеший полетному».

   В стороне стоял наш полковник, строго следя за действиями своего полка.

   Колонну возглавлял майор Титов.

   Артистически отдав честь, Володя взлетел и повел полк на цель.

   Летчики, растопырив руки, то приседали уходя от истребителей, то наклонялись избегая огня зениток. Колонна, грациозно изгибаясь, медленно приближалась к цели.

   Сенкевич со своими танцами людоедов перед охотой – мог отдыхать.

   Вдруг мое внимание привлек червонец.

   Сбоку, от линии пути, Юра нарисовал десятку. Она, как живая остановила весь полк.

   Сразу встал вопрос «Продолжать полет или добыть деньгу». Каждый знал «Десятка в заначке весит больше летной получки».

   Однако долг перед Родиной победил. Колонна двинулась, загадочно тормозя у десятки.

   Как бы невзначай летчики ногтями пытались оторвать десятку.

   Штурманы, как самые развитые «Номо-саписнсы» прямоходящие даже после праздника, даже не дернулись. Они поняли, что деньга приклеена.

   Наконец нанеся с немыслимого маневра удар по цели, экипажи, развернувшись на одной ноге в состоянии эйфории, уходили домой.

   Все было четко и понятно. Даже танец живота девушки не всегда так  понятен, как движения летчика в районе цели. Полковник даже прослезился.

   «Если бы все это видел враг, подумал он, то сдался бы без боя».

   Растроганный, он настолько проникся зрелищем, что уже расстопырев руки летел в составе полка.

   Жена часто приглашала его в театр, но он считал это пустой затеей.

   Армейский коллектив уже много лет заменял ему все. По этому в цирк и зоопарк он тоже не ходил, а домой забегал только чтобы проведать жену и детей. Даже свою любимую книгу про Чапаева он хранил не дома, а в сейфе.

   Закончив подготовку, наш полковник доложил о готовности. И мы начали ждать неожиданную тревогу.

   Реальность пошла несколько иначе.

   Сначала заела сирена, и полк запоздал с развертыванием на целых 2 минуты. Подготовка к вылету и завтрак прошли отлично.

   Затем пришла шифровка о закрытии района учений, в связи с пролетом литерного борта. По секрету стало известно, что особо-важная делегация летела охотится на зайцев.

   Сегодня, наконец сбывалась их детская мечта о докторе Айболите. Они летели в Африку на реку Лимп-по-по, о красотах которой писал    К. Чуковский.

   Наконец полеты открыли, когда прошел последний борт с выпивкой, закуской и девушками-загонщиками.

   Все это время летчики смотрели очередную серию про «Изауру». Комната отдыха гудела от обсуждения фильма. Даже летчики 1 класса не могли понять, почему Изаура не давала Леонсио даже шанса на любовь.

   Наконец всех пригласили в класс предполетных указаний. Увлекшись фильмом, Титов так спал, что я его еле разбудил.

   За столом руководителя сидел наш командир и проверяющий из столицы.

   Генеральский мундир от Зайцева, фуражка от Винокура и опять же какой-то дорогой одеколон, делали его неотразимым. Его сияющие блеском сапоги стояли как у нашего Шарика уши.

   Шли предполетные указания. Класс приглушенно гудел, как пчелиный рой. Начальники служб рассказывали о нашем будущем. Летчики делали пометки, записи, уточнения. Сейчас капитан Бородулин докладывал о безопасности полетов в радиоактивных облаках.

   Выслушав всех, даже прощальную речь замполита, генерал сказал: «А теперь слушай меня».

   Поменяв маршрут и профиль полета, он приказал нанести удар на час раньше.

   «Вы ошиблись товарищ генерал» - сказал штурман полка.

   «Если так, то мы уже должны быть в воздухе»

   «Тогда что вы тут делаете, майор» - возмутился генерал – «И запомните – генералы не ошибаются». «По самолетам» - дал команду наш командир, понимая на сколько все это напугает и запутает врага.

   Вот у кого нужно учиться подумал полковник. Даже его любимец Чапаев не смог бы до этого додуматься.

   Класс превратился в шумный людской поток. Не успев проложить новый маршрут, летчики бежали к самолетам. Довольный генерал видел свою работу воочию.

   Изучая Штирлица, он всегда ставил себя на место врага. Однажды слегка переиграв, его чуть не признали врагом народа.

   Продвигаясь к самолету, я заметил, что пока мы смотрели Изауру погода изменилась. По небу уже ползли легкие облака.

   Вспотевший, всклокоченный, я как и положено в авиации за двадцать шагов до самолета перешел на спокойный шаг. Из головы выкинул все, от Изауры до генерала и настроился на полет.

   Осмотрев самолет, я остановился около своей красавицы ракеты. Белоснежная, она висела на пусковом устройстве. «Ну не подведи дорогая», сказал я ей, проверяя люфт подвески.

   Пристегнувшись к катапульте, я закрыл фонарь. Спокойный, как скала, Титов посмотрел на меня безразличным взглядом.

   Широко улыбаясь, давал «Добро» на запуск наш родной техник Витя Данник.

   В левой руке он держал, как букет цветов, несколько красных флажков. В правой, сверкая на солнце, как бриллиант была выдернутая чека с ракеты.

   Все это говорило, что все стопора сняты и ракета готова к пуску.

   Продвигаясь к взлетной полосе, под рев двигателей и легкое подрагивание, я успел проложить генеральский маршрут к цели.

   После взлета полка учение вошло в основную стадию.

   На командном пункте все сразу поняли остроту происходящего.

   Цели на экране локатора стали разбегаться как тараканы, выполняя полет новым маршрутам.

   План генерала неминуемо бы вызвал панику у врага. Однако наши специалисты  Семехин и Халилов даже не дрогнули. Еще утром заметив в курилке таинственного генерала, они уже, встав на его место, предполагали подобное.

   Через 40 минут наш ракетоносец вышел на поворотный пункт к полигону.

   «Курс 320» - дал я команду Володе. Володя плавно завалил машину на левое крыло.

   Железная шапка и кислородная маска почти полностью скрывали его лицо.

   Однако его глаза выражали такое спокойствие, что казалось он едет на велосипеде рыбачить.

   Мое волнение как-то сразу прошло. И я стал прикидывать: «что будет, если моя ракета попадет в цель». В голове проплыли все два варианта награждения. От грамоты до бритвы «Нева», после применения которой, испуганная щетина вообще отказывалась расти.

   Больше всего мне хотелось стать генералом в красивых сапогах и фуражке. Однако для этого нужно было не только попасть в цель, но и распахать весь полигон с его окрестностями.

   Мы встали на боевой курс и все мечты растаяли.

   Ракетоносец шел по верхней кромке облаков. Озаренные солнцем на фоне голубого неба, они пытались лизнуть красивую машину. Иногда им это удавалось и тогда кабину обволакивало белым молоком.

   «Я 530, дальность 20» - доложил Володя на полигон.

   Руководитель полигона подтвердил дальность и разрешил работу.

   Володя положил самолет на спину, и вся пролетаемая местность легла как на ладонь. В разрывах облаков мы нашли свою цель. Володя начал пикирование, направив нос самолета на цель. Пикируя в перевернутом положении, ракетоносец вошел в облака. Началась подготовка ракеты к пуску. Удерживая угол пикирования, Володя перевернул самолет в нормальное положение. Защелкали тумблеры, загорелись табло и наконец, был включен «главный».

   Безобидные сверху барашки облаков оказались гораздо опаснее, чем мы предпологали. Ракетоносец шел в сплошном молоке облаков. Неотвратимо бежали цифры обратного отсчета пуска. «Ничего страшного – подумал Володя – еще чуть-чуть и мы выскочим под облака».

   Однако шло время, а мы по-прежнему шли в облаках. Сплошное белое молоко облачности создавало иллюзию, что мы стоим на месте.

   На экран выползли цифры «Разрешенной дальности пуска». Можно было пускать ракету, однако при невидимости цели это было запрещено.

   Бегущие цифры закрывали «Разрешенное окно» запуска ракеты. Еще мгновение и на экран выползет «Запрещенная дальность пуска». Время остановилось.

   В голове стучал вопрос «Пускать или не пускать». Я перестал дышать и проиграл в голове все возможные варианты.

   В жизни каждого человека наступает момент ответа на вопрос Гамлета «Быть или не быть?».

   Это проверки зрелости разума. Сегодня я сдавал этот экзамен. На подготовку и ответ судьба отвела мне пять секунд.

   «Пуск» почти крикнул я, наблюдая последние цифры возможного запуска ракеты.

   Володя произвел запуск ракеты, внутренне наверно соглашаясь со мной.

   Рокот запущенной ракеты, заглушил рев двигателей самолета. Окружающее нас молоко облачности озарилось золотом пламени уходящей ракеты. Она скрылась в облаках, и наступило опьяняющее спокойствие. Я снова начал дышать. Главный элемент «Пуск ракеты» был выполнен.

   Командный пункт и все штатные постройки располагались на краю полигона в стороне от направления захода авиации. Жизнь гарнизона текла строго по расписанию.

   Однако тайный план генерала изменил все. Даже Шарик и кот Василий, пообедав третий раз, не успели спрятаться. Прямо на вышку. Со страшным воем, как молния из облаков выскочила ракета. Затем многотонная машина, вывалившись из облаков, грохнула так, что у солдат из под ног ушла земля. У руководителя полетов встал дыбом чуб и вывалился из рук микрофон. Огненный хвост ракеты и шлейф расплавленного самолетом воздуха, удалялись в сторону цели.

   На фоне голубого неба я нашел свою ракету.

   Она спокойно шла в район цели.

   «Ну, здравствуй дорогая», сказал я и покачал ее из стороны в сторону.

   Улыбнувшись, она качнулась влево, затем вправо полностью подчиняясь мне.

   Затем я нежно повел ее на цель. Установив ракету на центральную часть цели, я убрал руку с управления. Огромный столб огня и дыма взметнулся над целью. Задание было выполнено.